Ни слова врагу

Президент Украины 25 февраля подписал Указ о введении в действие решения СНБО «О Доктрине информационной безопасности Украины».

Документ можно было бы только приветствовать, если бы не он не содержал позиции, которые выглядят сомнительными.

Сначала о позитивном. Наконец-то информация признана оружием. Введены специальные термины, которые позволят оградить украинского гражданина от целенаправленной информ-обработки. Например, «стратегический нарратив – специально подготовленный текст, предназначенный для вербального изложения в процессе стратегических коммуникаций с целью информационного влияния на целевую аудиторию». Чем хорошо появление такого термина? Тем, что если он есть, значит, под него будут и нормативные акты, и несанкционированно использовать стратегический нарратив будет невозможно. В идеале, это «хана» всем мыслимым и немыслимым темникам.

Не менее прогрессивны позиции о защите права украинских граждан на объективную информацию, а также о эффективном взаимодействии органов госвласти и институтов гражданского общества в ходе формирования и реализации государственной политики в информационной сфере. Особенно порадовал акцент на иновещании и «на спутнике».

Не менее позитивны и те позиции, где речь идет о развитии каналов коммуникации, особенно органов госвласти, и о грамотных мерах по развитию и поддержке государственного языка, поддержке культуры, а также о координации деятельности различных ведомств на внешних площадках.

Но далее следуют позиции, вызывающие напряжение. Так, в качестве приоритетов госполитики в информационной сфере зафиксировано «законодательное урегулирование механизма выявления, фиксации, блокирования и удаления из информационного пространства государства, в частности, из украинского сегмента Интернет, информации, которая угрожает жизни, здоровью граждан Украины, пропагандирует войну, национальную и религиозную вражду, изменение конституционного строя насильственным образом или нарушение территориальной целостности Украины, угрожает государственному суверенитету, пропаганзирует коммунистический и\или национал-социалистический (нацистский) тоталитарные режимы и их символику».

Это значит, информация будет жестко фильтроваться. Как в России, где постоянно кого-то сажают за посты в Интернете. Критерии информации настолько размыты, что в каждом конкретном случае будет срабатывать человеческий фактор. При желании, даже данная статья может быть расценена как содержащая угрозу, поскольку в ней критикуются отдельные положения действующего нормативного акта.

Дальше – больше. «Усиление возможностей сектора безопасности и обороны относительно противодействия специальным информационным операциям, направленным на смену конституционного строя насильственными методами, нарушение суверенитета и территориальной целостности, подрыв обороноспособности Украины, деморализацию личного состава Вооруженных Сил Украины и друнгих военных фоомированим, обострение общественно-политической ситуации». Весь абзац безупречен, кроме последнего пассажа. «Обострение общественно-политической ситуации» — настолько размыто, что применимо к любому тексту.

Так же спорно и «недопущение использования информационного пространства государства в деструктивных целях или для действий, направленных на дискредитацию Украины на международном уровне». При желании, любая критика действий должностных лиц Украины может быть расценена именно так.

Под Доктриной стоит подпись главы АП Игоря Райнина. Не исключено, «жесткий поворот» в информационной сфере – его концепт.

«Доктрина информационной безопасности» отвечает требованиям текущего момента и содержит больше здравых паозиций, чем можно было ожидать. Вся проблема в том, что документ малость запоздал.

Почему? Проблема Доктрины в том, что ее концепция – контроль и ограничение. Между тем на сегодня ясно, что противостояние чуждой пропаганде теми же методами заведет в тупик. Скажем, запретят в Сети публиковать материалы с критикой органов госвласти и успокоятся на том. Это не значит,что социум станет лояльнее к правительству. Просто вся критика уйдет уровнем ниже на неконтролируемые каналы коммуникации. И, внешне выглядя в информационом смысле вполне современно, по сути Украина скатится на уровень 30-х годов прошлого века, когда умами владели слухи. Излишне говорить, что слухи распространять намного легче, чем фейки в Интернет, а отследить все слухи не могло даже всесильное НКВД времен Советского союза. Что же касается Интернета, опыт России по ограничиванию свободы в Сети показал, что «брожение умов» просто перемещается в разрешенные сегменты и темы.

Современным и адекватным ответом на вызовы текущего момента для Украины была бы демонстрация того самого крепкого ума, которым наш народ так гордится. Противодействуя пропаганде, не запрещать ее тотально, не пропалывать густо Интернет, — а отвечать на критику и пропаганду так, чтобы эффективность вражеских поползновений была равна нулю.

Это намного сложнее, чем привычное «не пущать». Но и убойнее в тысячи раз.

Пока же Минобороны поспешило уволить сотрудницу за пост в социальной сети. По сути, за ее собственное мнение. Сотрудница с таким мнением, конечно, поступила бы намного честнее, уволившись сама или заявив о конкретных фактах «бизнеса» волонтеров. То, что сотрудницу использует российская пропаганда, — вне всяких сомнений. Как и то, что создан небезопасный прецедент.

Единственная надежда — на прогрессивный стиль мышления Мининформа Украины.

ЗамПолит